ВЕЛИКАЯ КРАСОТА (16+)

22 октября 2013 19.00 ОТБОРНЫЕ КАДРЫ. АРТ-КИНО-2013 NEW!!! Большой зал дома актера ВЕЛИКАЯ КРАСОТА (16+) Италия-Франция, 2013, 2:20, субтитры ПАОЛО СОРРЕНТИНО («Последствия любви», «Изумительный») В 1960 году Федерико Феллини выпустил свою «Сладкую жизнь». В том же году родился один из самых одаренных современных итальянских режиссеров Паоло Соррентино. Сейчас он представляет свой парафраз на темы великого фильма маэстро Федерико. И вновь глазами журналиста мы видим величие и падение Вечного Города Рима XXI века. МКФ в Канне: участие в основном конкурсе. Официальный сайт Аристократки, нувориши, политики, преступники высокого полёта, журналисты, актёры, декаденствующие отпрыски благородных семейств, священники, художники, подлинные или мнимые интеллектуалы… Всех их поглощает современный Вавилон, пока они ткут канву непрочных взаимоотношений, предаваясь суетной жизни на фоне старинных дворцов, огромных вилл и великолепных террас. Все они здесь, и никто не предстаёт в выгодном свете. Апатичный и разочарованный 65-летний Джеп Гамбарделла, писатель и журналист, не расстающийся со стаканом джина с тоником, наблюдает за этим парадом влиятельных, но пустых и потерянных людей, которые производят на него гнетущее впечатление. Головокружительная картина потери нравственных ориентиров разворачивается в атмосфере великолепного и безразличного римского лета. Вечный город подобен умершей диве. Фильм посвящен другу Паоло Соррентино — знаменитому итальянскому игроку в регби и журналисту Джузеппе Д’Авандзо (Giuseppe D`Avanzo), который умер во время съемок фильма. В своем интервью итальянской радиостанции Radio 2, Паоло Соррентино отметил, что в какой-то момент на стадии продакшна, он думал о том, чтобы назвать фильм «Аппарат человека» (L`Apparato Umano). Это название вымышленного романа, написанного главным героем фильма, которого сыграл Тони Сервилло. Представление, сыгранное персонажем Талии Концепт, — это очевидный намек на актрису Марину Абрамович. Сладкая пустота Фильм «Великая красота» Паоло Соррентино в конкурсе Каннского кинофестиваля-2013 Написать комментарий Фотография: пресс-служба 21.05.2013, 16:01 | Антон Долин (Франция) В фильме «Великая красота», показанном в конкурсе Каннского кинофестваля, Паоло Соррентино принял эстафету у Федерико Феллини, описав закат стареющей Европы на примере светской жизни Рима. Полвека назад у нас был Федерико Феллини. Сегодня у нас появился Паоло Соррентино, до недавнего времени просто интересный итальянский режиссер (в глазах многих даже «самый интересный»), а теперь – автор фильма «Великая красота», который хочется назвать «Сладкой жизнью» XXI века. Какая жизнь, такая и сладость; какая эпоха, такой и Феллини. Возможно, Соррентино замахивался лишь на пародию, парафраз, обширную цитату из шедевра, получившего в Каннах в 1960-м году «Золотую пальмовую ветвь», но его фильм получился такой же беспощадной летописью современного гламура, какой была в свое время «Сладкая жизнь». И, хотя название «Великая красота» следует понимать исключительно в ироническом ключе, масштаб рожденной фильмом метафоры неоспорим. http://www.gazeta.ru/culture/2013/05/21/a_5331629.shtml Канны: великолепный бардак Паоло СоррентиноGA_googleFillSlot("ARTINFO_USA_ARTICLE_SPONSOR"); Email Печать Кадр из фильма «Великая красота» Паоло Соррентино Language Russian автор Nailya GolmanPublished: 21 Май 2013 В конкурсе показали новый фильм Паоло Соррентино — его собственные «Рим», «Сладкую жизнь» и «Террасу» в одном флаконе, помпезное и проникновенное размышление о смысле жизни. GA_googleAddSlot("ca-pub-9692224465914577", "content");GA_googleFillSlot("content"); “La Grande Bellezza” («Великая красота») открывается эпиграфом из Селина, постоянно ссылается на Флобера и настойчиво озвучена стихами Бернса, положенными на музыку Арво Пярта. Все эти цитаты — о внутренней пустоте, о ностальгии и о том, что жизненный путь состоит из воспоминаний и фантазий, а ничего кроме них у нас, возможно, и нет. В том, что касается кино, Соррентино демонстративно и с большим удовольствием продолжает традиции хрестоматийной итальянской классики: Феллини, Скола, Феррери. Итальянцам всегда хорошо удавалось в правильных пропорциях смешивать гламур, проникновенность и едкую иронию, и именно у них лучше всего получалась на киноэкране тоска скучающей буржуазии. Каннский ветеран Соррентино на сегодняшний день в этой стране является едва ли не единственным человеком, которому под силу достойно продолжить эту традицию, согласно которой у всех скучающих членов high society всегда есть душа — для них этот вопрос не стоит. Вопрос скорее в том, насколько они сами могут с ней совладать, и куда от нее деваться, когда совсем защемляет сердце. Герой Соррентино, успешный стареющий журналист Джеб Гамбарджелло, имеет в своем распоряжении десяток прекрасно cшитых костюмов, все светское общество столицы и лучшую террасу в городе с видом на Колизей, где устраивает бесконечные и бессмысленные вечеринки. В лучших традициях «Сладкой жизни» события в фильме текут в более или менее произвольном порядке — сцена сменяет сцену, любимые умирают, пока какие-то второстепенные персонажи не первый год нюхают кокаин на кухне, музыка не прекращается, шампанское пенится в бокалах, и смысла в этом немного, но все это отчаянно дорого сердцу. Через весь фильм проходит лейтмотивом один вопрос, который герою задает каждый встречный: «Джеб, когда ты напишешь вторую книгу?» Единственный свой роман он опубликовал в молодости, а с тех пор, как он сам отвечает, Рим просто отнял у него все силы. Нужно веселиться и везде успевать — какие уж тут романы. Когда-то у Джеба была девушка, юная, первая, с нежной кожей и струящимися по плечам белокурыми волосами, и он был в нее без памяти влюблен — так первая книга и получилась. Теперь, если перестать ходить вокруг да около, он может предъявить одно по-настоящему честное оправдание: с тех пор он искал вдохновение, великую красоту, La granda bellezza, и не нашел. Здесь он, впрочем, лукавит — красоты вокруг него много, и он замечательно ее видит, но что-то случилось — и это, может быть, жизнь. Возможно, она просто дороже и важнее любого романа. Возможно, весь этот великолепный бардак и правда стоил нескольких ненаписанных книг. «Наше путешествие, ведущее от жизни к смерти, — как писал тот самый Луи Фердинанд Селин, — целиком выдумано. И в этом его сила». - See more at: http://ru.blouinartinfo.com/news/story/905244/kanny-velikolepnyy-bardak-paolo-sorrentino#sthash.srcb55Ko.dpuf Грядет волна имитаций Каннский фестиваль ненароком отдал дань великому Феллини Текст: Валерий Кичин (блог автора) 23.05.2013, 00:08 Опубликовать в блоге Версия для печати Герой фильма "За канделябрами" Либераче в России почти неизвестен, а в мире это фигура культовая. Фото: REUTERS Если считать, что такие авторитетные кинофестивали, как Каннский, есть объективное отражение тенденций мирового кино, то нас ждет волна уже не просто ремейков, но имитаций. Во всяком случае в эти дни главный конкурс один за другим предъявил фильмы далеко не самых последних мастеров, которые осознанно или невольно повторяют классические приемы хрестоматийных картин. И если в фильме Паоло Соррентино "Великая красота" почти цитирование Федерико Феллини было в какой-то мере неизбежно, то зачем понадобилось Стивену Содербергу повторять старые приемы Боба Фосса в фильме "За канделябрами", объяснить не могу. Сорокатрехлетний итальянский мастер решил фактически повторить открытие Рима, которое Феллини примерно в том же возрасте предпринял в фильме "Сладкая жизнь". Точно так же протагонистом он избирает модного журналиста - правда, популярный актер Тони Сервилло много старше Марчелло Мастроянни и сообщает повествованию, у Феллини беспощадно саркастичному, скорее умудренную элегичность. А невероятная, величественная красота Рима, оттеняющая суетливое уродство современной жизни, - это красота прощания, отлетающая в прошлое вместе со стаей розовых фламинго, остановившихся на отдых на террасе квартиры героя, что прямо напротив Колизея. Картина Соррентино начинается долгой и уже потому непереносимой сценой "светской" вечеринки с чисто феллиниевскими разрисованными женщинами, феллиниевским гротеском, но не с ностальгическим Нино Рота в саундтреке, а с режущими слух бесформенными бит-ритмами. Мы увидим неистово художественные натуры, увидим девицу, делающую миллионы на том, что с визгом разливает по полотну краски, увидим левацкие "шоу протеста", вся социальность которых в серпе и молоте на окрашенном красным лобке, увидим ужимки и прыжки престидижитаторов, станем свидетелями бесконечной интеллигентской болтовни, в которой легко перебрасываются именами Флобера, Пиранделло и Достоевского вперемежку с последними новостями скандальных ток-шоу. Как гермафродит в "Сатириконе" Феллини, здесь возникнет свой уродец-оракул в образе беззубой морщинистой сестры Марии, которой сто четыре года, и от которой ждут божественных откровений. Я уже точно знал, что вскоре должен появиться кардинал, и он, как в "Восьми с половиной", прошамкает что-то вполне банальное, - и кардинал действительно появился. Прогремевший полвека назад антибуржуазный выпад великого Федерико не потерял ни грана актуальности: Феллини уже нет, а буржуазность все та же, только стала еще более декадентской, бессмысленной, уродливой и бесконечно повторяющей собственные ходы, как застрявшая пластинка. Феллини уже нет, а буржуазность все та же, только еще уродливей и бесконечно повторяет собственные зады http://www.rg.ru/2013/05/21/sorrentino-site.html Мы увидим «Великую красоту» итальянского режиссера Паоло Соррентино 10 октября. Его картина уже потрясла публику в Каннах рассказом о современном Риме. Вечный город показан грустными глазами стареющего журналиста по имени Джеп (Тони Сервилло). Джеп находится в центре истории, он продал свой литературный дар в обмен на бесконечные изматывающие вечеринки. Его окружают такие же никчемные праздные светские типы. Но за каждым образом упадка и разложения маячит поразительная красота великой столицы мира. Джеп изо всех сил пытается вернуть страсть к жизни и, в конце концов, обретает её внутри своего города. Фильм представляет собой дикое длинное путешествие, сопровождаемое роскошным светом и красками. Это истинное пиршество для глаз с фантастическим бегством в саамые потаённые уголки и яркие ландшафты итальянского легендарного города. Журнал Filmmaker поговорил с режиссёром об этом фильме, об упущенных возможностях страны, усталости от жизни и суетливости городского бытия. Filmmaker: Какие уроки можно извлечь из жизненных ошибок Джепа? Sorrentino: Фильм в большей степени говорит о течении времени и никчемной трате времени в нашей жизни. Вот почему это так тягостно, ведь перед нами встаёт вопрос о смерти. Через жизненную усталость, это бремя, которое на всех нас давит, мы всё-таки пытаемся придать той жизни, которую проживаем, какое-то достоинство. Filmmaker: После фильма нам следует испытывать радостные чувства от того, в каком состоянии находится сегодняшний Рим? Sorrentino: И да, и нет. Нет, потому что всё могло быть лучше, чем сейчас. Да, потому что за тем вульгарным дешёвым и разлагающимся миром, изображённым в фильме, живёт настоящая красота в Риме. Но её не открыть в одночасье. Поэтому, если ты жаждешь этой красоты, надо приехать и пожить там некоторое время. Я думаю, что фильм пытается выразить именно сегодняшнее время. Это, конечно, мой идеал, и я его воплотил, переделывая и придумывая реальность. Но как это часто случается, сквозь фантазию и изобретения ты всё равно обнаружишь правду. Италия была всегда страной миллионов возможностей, которые она упустила. Вот почему Джеп тоже упускает свои возможности. Он разбазаривает свой талант, тем самым упуская возможность жить. Мне нравится в Риме одна вещь, которую выразил Наполеон: от великого до смешного всего один шаг. Рим постоянно мечется между великим и смешным. Filmmaker: В ваших фильмах всё тоже быстро перемещается от великого к смешному. Что вас особенно прельщает в гротеске? Sorrentino: Я не могу ответить на ваш вопрос. Не знаю, но я люблю гротеск. Это как спросить людей, почему они предпочитают красное вино белому. На это нет ответа. Если самая известная в мире балерина во время выступления вдруг запнётся и упадёт, мы запомним именно это падение, а не весь спектакль. Я просто жду, когда люди запнутся. Filmmaker: Образы, созданные в фильме оператором Лукой Бигацци, остаются надолго после просмотра фильма. Каково вам было сотрудничать в двух фильмах? («Где бы ни был», «Великая красота»). Sorrentino: Это длительный процесс. У меня была чёткая идея: я хотел, чтобы огни в фильме двигались. Мне ужасно нравилась такая идея. Чтобы двигались огни, и персонажи всё время входили или выходили из света. Было смешно наблюдать за тем, как оператор двигается с источниками света. Filmmaker Magazine: Что вы узнали нового, снимая этот фильм? Sorrentino: Боюсь, что опыт ничему не учит. Но процесс сам по себе увлекателен. К счастью, я думаю, что в кинематографе опыт ничему не учит. Нет связи между тем, что ты делал раньше и тем, что сделано позже. Это просто единичный удивительный опыт, не имеющий никакого влияния на дальнейшую работу. Это моё мнение. Ты просто снимаешь фильм, он становится прекрасным воспоминанием, но ты ничего из него не извлёк. Я могу сказать точно, что если режиссёр говорит: «Я собираюсь это сделать, потому что уже делал это, и это работает» - он очень и очень ошибается. Хотя билеты в театр, неизменно растут в цене, не смотря на то, что театралы гораздо более привередливые натуры, нежели среднестатистические зрители в кино.