РЕЗНЯ

19 января 2012
19.00
ОТБОРНЫЕ КАДРЫ. АРТ-КИНО-2010/2011 NEW!!!
Большой зал дома актера
РЕЗНЯ
Франция-Германия-Польша, 2011, 1:20
РОМАН ПОЛАНСКИЙ («Ребенок Розмари», «Отвращение», «Тупик», «Пианист»)
Вечный enfant terrible, Роман Поланский вновь удивил всех, поставив комедию-фарс по театральному бестселлеру Ясмины Резы "Бог резни" в духе знаменитой «Кто боится Вирджинии Вульф?» о двух семейных парах, которые встретились поговорить о стычке между их детьми и двух выбитых зубах, но встреча превратилась в скандал. «78-летний Роман Поланский еще раз подтвердил свою прекрасную форму, у него живой ум и великолепное чувство юмора. Он снял фильм-праздник, где почти нет физического действия, но зал то и дело взрывается хохотом, утирая от смеха слезы». (Валерий Кичин, Российская газета)
МКФ в Венеции: фильм открытия.

Официальный сайт

Ссоры детей обычно заканчиваются оплеухами или шумными драками. У взрослых все гораздо хуже — их конфликты могут перерасти в настоящую войну. Задиры и задаваки Захари и Итан даже не подозревали, что натворила их школьная вражда. Сами того не желая, они разбудили древнего бога резни, который заставил расплачиваться за проделки мальчишек их родителей.

Венцеслава

рецензии (126)
оценки
друзья
фильмы
звёзды

Поговорили…

Добрый день! Мы пришли поболтать по поводу вашего мальчика. Вернее, наших мальчиков. Вернее все-таки вашего мальчика, поскольку наш просто маньяк… Нет, нет, не смейте его так называть, вы вот друг друга ананасиками кличете, но мы ж не повторяем! Просто поговорить пришли. Вернее, не столько поговорить, сколько совершить Ритуал, предписанный обществом на тот случай, когда твой ребенок выбивает зубы другому ребенку, и тебе, стиснув свои зубы, приходится общаться вот с такими вот…

Чаю? Честно говоря, эту часть фильма хочется пропустить. И вовсе не потому, что она плоха, или актеры еще не включились. Наоборот — именно потому, что они слишком хороши. Когти еще спрятаны, истина подчинена долгу и приличию, улыбки полны нервозности, но вполне искренны. А над всем этим расправляет крылья чудовищная атмосфера всех клятых родительских собраний, семейных сборищ и предгрозовых планерок твоей жизни, когда в ковер втаптывали вроде бы не тебя, но… Спасает исключительно персонаж Вальца с его телефоном, цинизмом и улыбкой серийного убийцы: человеку и атмосфера — побоку, и море — по колено.

Кофе? Не понятно, как «родители малолетнего преступника, изувечившего одноклассника» дошли до такой жизни. Зачем вернулись? Зачем остались? Неужто действительно попить кофе? Или взыграло таки достоинство, грубо/вежливо попранное гиперобъективными снисходительными и цивилизованными ананасиками? В любом случае, тут-то самое веселье и начинается. Причудливое сложное кружево фраз и ходов, непредсказуемая карточная игра, где козырная масть меняется от хода к ходу, формируя и тут же расторгая альянсы. Вот если бы еще маски не приросли к лицам, не прилипли к коже! Если бы от них не пытались избавиться, надев сверху еще одну. Если бы не было так мучительно, когда истинное «я», жестокое и эгоистичное прет изнутри, подтачивая основы уютного представления о себе.

Виски? Непредсказуемость сюжета и уровень страстей растут прямо пропорционально степени опьянения. Анна/Кейт снимает туфли, добавляет «образу себя» картинной стервозности и поближе пододвигает аварийное ведерко. Майк/Джон декларативно разваливается в кресле, с каждой секундой все ближе подходя к грани, где заканчивается пушкинское «толпа безмолвствует» и начинается «мужской бунт, бессмысленный и беспощадный». Пенелопа/Джоди яростно вытирает скупые женские слезы, из последних сил цепляясь за роль благородной жертвы и увлеченно играя в «ударь меня». Обездоленный и насильно втиснутый таки в узкий мирок квартиры Лонгстритов Алан/Кристоф благодушествует (на свой циничный лад) и тщетно пытается нашарить взглядом корзину с попкорном…

Я ни разу не знаток творчества Полански, не киногурман, не спец по актерской игре, не фанат театра/жанра/одного из мэтров. Проклятье, я даже не знаю, «для чего все это снималось», «что, собственно, этим хотел сказать автор» и «на какие мысли может навести фильм». Я просто ставлю свои 10 из 10, потому что, если для героев это и был худший день в жизни, то для зрителей — уж точно нет.

10 из 10

(полный восторг, честное слово)

ash_tray

рецензии (25)
оценки
друзья
фильмы

Антиамериканское кино

Почитав хвалебные отзывы, с которыми я согласен, вдруг не обнаружил, как мне кажется, самого главного.

Фильм выпустила небольшая мало кому известная независимая продюсерская компания: «Саид Бен Саид», которая собрала на проект какие угодно деньги, немецкие, французские, испанские, польские, но только не американские, хотя действие происходит в Нью-Йорке.

И, ведь, это не простое совпадение.

Полански снял кино про то, что не нужно вмешиваться в чужие конфликты.

Об это даже прямиком сказано, когда героиня Джоди Фостер заявляет, что её очень интересуют проблемы в африканских странах, на что герой Кристофа Вальца говорит:

- А какого черта Вас интересуют их проблемы?

Это фильм о том, что американцы постоянно суют свой нос в конфликты, происходящие в других странах. При этом, если американцы так и не выйдут из своего дома (в фильме они так и не выходят из квартиры), то конфликт разрешится сам собой. Образованные, цивилизованные, юридически подкованные американцы с двухсотлетним опытом американской демократией в своей-то квартире толком не могут разобраться, а постоянно лезут поучать молодые демократии в чужих квартирах, как только те пытаются хоть как-то начать развиваться. При этом, имея обрывочную информацию об участниках конфликта, они уже имеют суждение о том, кто прав и кто виноват.

Вот такое тонкое кино снял Роман Полански.

Мастер, конечно. Большой мастер.

9 из 10

(за небольшую затяжку времени в первые полчаса)

Nikitos 7

рецензии (389)
оценки
друзья
фильмы
звёзды

Квадрат смерти.

Почему-то социум устроен так, что если краснозадое существо ударит существо толстолобое, то за этим последует непременная война между целыми общинами. Происхождение их не играет в этой бурной реакции никакой роли, будь та община пещерная, а другая — пустынная. «Это обидело того», и придатки инстинкта самосохранения одерживают верх. Пострадавший хочет отмстить обидчику за содеянную дерзость, и не важно, с какой целью ведётся защита по принципу нападения: чтобы избежать увечий или чтобы утвердить обиду для успокоения внутреннего недовольства. Пора драться, давать пощёчины, рвать бороду, бить по мошонке. В таких случаях обида мутирует в зверскую жажду превосходства. Очень остро прокомментировал герой Кристофа Вайца эту сумасбродную баталию привилегий — всеми правит бог Резни. Его образ может представиться мясником, маньяком с бензопилой или простым мальчуганом, вооружённым палкой держащим в руке палку, но он есть и усиживается в нашем подсознании, подавая импульсы к решительным действиям. Эта чувственная опция нередко охмеляет рассудок, зато отлично поддерживает тонус старого доброго эгоизма, которым упиваются в опасной обстановке, угрожающей пусть не истории семьи, но репутации.

Пьеса Ясмины Резы произвела на кинематографистов столь убедительное впечатление художественности, что для Романа Полански в частности это оказалось искушением. Специфика «La Dieu du Carnage» могла бы достойно смотреться и на площадке киносъёмок, среди продуманных до мелочей декораций и опытных актёров, которые и в холодной воде покупались, и в обществе нацистов покривлялись, и с каннибалом поболтали, и в вампиров поиграли. Действительно, снискавший славу в жанре субъективной драмы, режиссёр попробовал перенести любопытный сатирический театр в объектив камеры, и в итоге получилась блистательная и искромётная эпиграмма характеров, завёрнутая в привлекательный постмодернистский постер. Да и не актёры играют роль, а, кажется, совсем наоборот — роли играют ими, каждый из членов яркого квартета Уинслет-Вайц-Фостер-Райли проникся аксиомой своего персонажа. И примечательно, что это заслуга самого режиссёра, проделавшего ювелирную работу в постановке. По его указаниям Джуди, нервно мусоля бокал виски, в отчаянии прижимается к стенке, Кристоф растягивает ядовитую ухмылку, мобильники звенят, сумки летают, а рвота разбушевавшейся жены фонтанирует на роскошь литераторов. Полански проявил усердие и в техническом плане, заставив героиню Кейт Уинслет весьма эпично воспроизвести пищеварительный рефлекс. До чёртиков невыносимые прения тошнотворны, и тогда все по очереди начинают блевать на ближнего своего, тем самым выплёскивая потаённое мнение наружу, в лицо наскучившей повседневности.

Совершенно второстепенное, как подразумевалось, собрание по обсуждению проступков собственных чад оборачивается до возмущения важным явлением в графике родителей, соблюдающих карьерное и семейное благоговение. В квартиру Лонгстритов ступает сдержанность, чопорная вежливость, пользуемая Коуэнами в угоду недовольству, неспешно нарастающему по мере столкновения интересов. Все святоши, все милашеньки. Иными словами, льстецы и горделивые павлины, лизоблюды и пожиратели пирогов не очень съедобных. Откуда родился этикет фальши, неизвестно. Но он не помогает, ведь наперекор напускному уважению выступает более мощная сила агрессии. Герои теряют духовное сияние целомудрия, супермены нравов падают в преисподнюю моветона, заряжай им ружьё и вперёд — в пекло обоюдной брани о порочности браков, бездарной карьере, равнодушии к хомякам, педантичном фетишизме и прочем, прочем, прочем. Все оскорбляют друг друга, топчут ногами, заражаются истерическим смехом, ведь бичевание экзистенции врага служит надёжным способом оправдать существование личного демона.

«Мне надоело терпеть этих засранцев» — говорит Джон Райли, похоже, имея в виду вовсе не детей… Хотя никто не прав, потому что правильность — понятие относительное, как, впрочем, все выдвигаемые судейские аргументы, предки впадают в странное раскаяние, возникающее вслед за поражением персональных ценностей. Именно поэтому конфликты постоянно меняют положение, разворачиваясь то между семьями, то между супругами. Внешним видом благопристойности папы и мамы намериваются повлиять на ход событий с выгодой, но равновесие эксцессов нарушается, полемика переходит в неприличную откровенность. Кому-то хочется увидеть мир «в приятной чёткости», и эта чёткость вырисовывается уже после двух глотков алкоголя. Обсуждение взаимоотношений между детьми круто переходит в отстаивание мнения, в битву титанов. В присутствии обстоятельств, при которых героям ничего не остаётся как раскрыться, отдаться разоблачению правдой, наступает та самая божественная кульминация. Квадрат окончательно замыкается, углы обостряются, люди занимают привычную позицию: мистер Коуэн вперит в оживший коммуникатор, миссис Лонгстрит цинично недоумевает, миссис Коуэн готова снова опустошить желудок, мистер Лонгстрит мирно созерцает бурю перед затишьем. Ведь за войной всегда идёт перемирие, а вот весёльем является процесс.

Насилие порождает ещё большее… бессилие.

http://yaokino.ru/reznia-romana-polanskogo-otkrojet-kinofestival

http://brightonbeachnews.com/rus/%d1%84%d0%b8%d0%bb%d1%8c%d0%bc-%d1%80%d0%be%d0%bc%d0%b0%d0%bd%d0%b0-%d0%bf%d0%be%d0%bb%d0%b0%d0%bd%d1%81%d0%ba%d0%be%d0%b3%d0%be-%c2%ab%d1%80%d0%b5%d0%b7%d0%bd%d1%8f%c2%bb-%d0%b2-%d0%bb%d0%b8%d0%bd/2011/10/03/

http://www.porturusso.pt/slovo/novosti/italija/4485-polanski-pokazal-v-venetsii-kino-o-bezdnah-v-zhizni.html

http://www.kommersant.ru/doc/1781624

Поддержка сайта — Студия «TimeDesign»