ДРУГОЕ НЕБО

05 мая 2011 19.15 ПЕРВАЯ РОССИЙСКАЯ КИНОШКОЛА «ПРАВА ЧЕЛОВЕКА» Фильм 3-й Малый зал дома актера ДРУГОЕ НЕБО Россия, 2010, 1:30 ДМИТРИЙ МАМУЛИЯ Главное открытие киногода-2010, дебют в игровом кино философа и документалиста Дмитрия Мамулии. «Рассказанная история проста и реалистична. Мужчина ищет женщину, он одержим своим поиском. Ему нужно ее непременно найти. И он платит цену». (Д. Мамулия). МКФ в Карлови Вари: особое упоминание жюри. МКФ в Котбусе: специальный приз жюри, приз за лучший дебют и премия FIPRESCI. Премия «Ника» в номинации «Открытие года». XXI ОРКФ "Кинотавр": приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму. СМОТРЕТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО! Официальный сайт Фильм Дмитрия Мамулии "Другое небо" — редкий экземпляр авторского кино, снятого человеком не с кинематографическим и даже вообще не с визуальным образным мышлением, а с философским устройством головы. Дебютант в кино Дмитрий Мамулия сначала окончил философский факультет Тбилисского университета, а потом уже — Высшие курсы сценаристов и режиссеров, и этой последовательностью обусловлены все достоинства и недостатки его картины. К относительным недостаткам можно отнести неторопливость и кажущуюся бессодержательность "Другого неба", но, с другой стороны, именно эта неторопливость позволяет задуматься о том, о чем в кино обычно подумать не успеваешь. В центре повествования в "Другом небе" оказывается волнующий последнее время многих режиссеров герой нашего времени — гастарбайтер, с помощью которого многие режиссеры не без оснований надеются преодолеть драматургический кризис, связанный с отсутствием увлекательных сюжетов. Однако Дмитрия Мамулию сюжетная увлекательность волнует в последнюю очередь — он мыслитель, а не рассказчик интересных случаев. Хотя случай небезынтересный: среднеазиатский пастух, чья жена много лет назад уехала на заработки в Москву и сгинула без вести, берет девятилетнего сына и отправляется в столицу на поиски жены, живой или мертвой (мифологически подкованные граждане тут могут вспомнить историю об Орфее и Эвридике). Снявшийся в главной роли Хабиб Буфарес играет не совсем того гастарбайтера, которого можно встретить на улице или в скетчкоме "Наша Russia". Это такой скорее трансцендентальный гастарбайтер, которого даже не совсем ловко заставлять класть кирпичи или клеить обои, а хочется совершенно безвозмездно предоставить ему любые материальные блага в обмен на хотя бы микроскопическую часть того сокровенного знания о смысле жизни, которое мерцает в его бездонных глазах, просвечивает в складках его скульптурного лица, чудится в его загадочном молчании. В отличие от проницательного зрителя, персонажи фильма ничего особенного в герое картины не замечают и обращаются с ним без излишнего благоговения, так что весь ассортимент лишений и страданий, который ждет гастарбайтера в Москве, он получает по полной, воспринимая их смиренно, с молчаливой сосредоточенностью на своей единственной цели — поисках жены. Социальный конфликт между аборигенами и "понаехавшими" Дмитрия Мамулию не интересует, поскольку не дает пищи для философских обобщений. По словам режиссера, его герой не человек со своей частной жизнью, а чистая функция — шахматная фигура, чьи перемещения можно понимать как ходы в некой глобальной жизненной игре. В ней нельзя выиграть, да и проиграть не страшно, а единственная ее цель — найти самого себя. Все мрачные и безрадостные места, по которым путешествует герой — больницы, публичные дома, морги, вокзалы, милиция, рынок — на самом деле клетки шахматной доски, а встречающиеся герою люди — не более чем пешки, на ощупь ищущие путь в ферзи и, на взгляд со стороны, мало отличимые друг от друга. Недаром одной из ключевых в "Другом небе" становится сцена помывки в санитарно-пропускном пункте: вначале моют мужчин, а в конце — женщин, но в обоих случаях происходит одинаковый процесс помывки обезличенных тел, как бы лишенных индивидуальности и души. Герой «Другого неба» не человек, а чистая функция — шахматная фигура в игре, в которой нельзя выиграть, да и проиграть не страшно Кадр из фильма «Другое небо» Фото: Фото Дины Щедринской Шахматная фигурка пастуха-гастарбайтера не просто мыкается по чужому враждебному ему городу, а во-первых, ищет свою любовь (не как конкретную женщину, а в более абстрактном философском смысле, как некое состояние), а во-вторых, "распутывает клубок судьбы". Это экзистенциальное путешествие меняет его настолько, что, побывав в Москве, он чувствует себя вернувшимся из ада и поднявшимся на поверхность земли. Только, по замыслу авторов, под ногами так много пережившего героя уже совсем другая земля и, соответственно, другое небо (название фильма позаимствовано из другого грузинского философа — Мераба Мамардашвили). А соглашаться ли с Дмитрием Мамулией в том, что небо над твоей головой меняется в зависимости от того, как меняется нравственный закон внутри тебя,— это уже другой вопрос, не для кинорецензии, а для диссертации. Ольга Шакина - Код неизвестен - «Другое небо», режиссер Дмитрий Мамулия "Другое небо", режиссер Дмитрий Мамулия Кинотавр-2010 Белый кафель бомжеприемника. На фоне обнаженных босхианских увечных, суетливо натягивающих портки, появляется строгое, сосредоточенное лицо страстотерпца. Его обдают дезинфектором и, будто монахине, повязывают на голову белоснежный платок. Таков один из витражей, из которых складывает квазижитие среднеазиатского святого режиссер Дмитрий Мамулия. Изучая «жизнь других» — людей, оказавшихся в чужом времени и пространстве, — Мамулия чертит карту параллельной реальности; так было и в его коротком метре «Москва», ленте о гастарбайтерах, снятой вместе с Бакуром Бакурадзе, где — есть ощущение — второй отвечал за суровость реалий, первый — за поэтизацию образов. Полнометражные художественные дебюты соавторов — «Шультес» и «Другое небо» — вольно ли, невольно выстраиваются в дилогию: недаром в обоих фильмах имеется один и тот же знаковый план с героем, спящим в поезде метро, что мчится в неизвестное. В обоих фильмах мегаполис — это лимб, метафизический зал ожидания с множеством дверей в иные измерения. Оба фильма — о том, что таится за пределами бытия. Но если картина Бакурадзе — про утомительность «жизни после жизни», которая тянется автоматически, которую необходимо прервать (к чему последовательно и движется главный герой), то фильм Мамулии — про поиски «жизни вне жизни», о том, как выйти за ее границы, выбив из-под собственных ног последнюю опору. Выбивать — или нежно, незаметно убирать — из-под публики табуретки, кажется, всегда было основной задачей Дмитрия Мамулии, что бы ни делал этот режиссер с философским образованием и литературным опытом: произносил ли программные речи, писал эссе, провокационные стихи или снимал фильмы. Главное — «содрать корку с любого смысла», оставить нас с ним наедине так же, как на глазах у главного героя его кино беспощадная машина на лесопилке очищает срубленные сосны от веток. http://kinoart.ru/2010/n8-article8.html "Шахматная фигурка пастуха-гастарбайтера не просто мыкается по чужому враждебному ему городу, а во-первых, ищет свою любовь (не как конкретную женщину, а в более абстрактном философском смысле, как некое состояние), а во-вторых, "распутывает клубок судьбы". Это экзистенциальное путешествие меняет его настолько, что, побывав в Москве, он чувствует себя вернувшимся из ада и поднявшимся на поверхность земли. Только, по замыслу авторов, под ногами так много пережившего героя уже совсем другая земля и, соответственно, другое небо (название фильма позаимствовано из другого грузинского философа — Мераба Мамардашвили). А соглашаться ли с Дмитрием Мамулией в том, что небо над твоей головой меняется в зависимости от того, как меняется нравственный закон внутри тебя,— это уже другой вопрос, не для кинорецензии, а для диссертации", - Лидия Маслова, "КоммерсантЪ-weekend". "Добавим, что фильм снят камерой одного из лучших российских режиссеров Алишера Хамиходжаева. Эстетический эффект - впечатляющий. Как у всякого авторского кино, прокатная судьба у этого фильма не может быть счастливой, но "для тех, кто понимает" фильм "Другое небо" - несомненный подарок", - Екатерина Барабаш, "Российская газета". "Это стопроцентно фестивальное кино, снятое по цивилизованным европейским лекалам и оперирующее понятными всем штампами вроде китайских борделей, строительных вагончиков и подпольных мастерских. Эта абстрактность совершенно не подходит выбранному Мамулией репортажному стилю «синема верите» — вторгаясь с камерой в пучину жизни, режиссер распугивает ее обитателей. Массовка стыдливо закрывает руками лица, и мы немедленно понимаем, что если это и репортаж, то о том, как французский магрибинец ходит по московскому дну, изображая не говорящего по-русски узбекского водителя с арабской фамилией. Постоянный крупный план усталой арабской головы несколько утомляет, и, чтобы развеять скуку, режиссеру даже приходится убить за кадром ребеночка. После такого хода желание смотреть этот прекрасно снятый (оператор Алишер Хамиходжаев убаюкивает зрителя мягко и нежно) фильм совершенно пропадает: несложно выжать из публики слезу, трудно заставить ее сочувствовать", - Василий Корецкий, TimeOut. http://kinote.info/articles/3834-na-ekrany-vykhodit-film-dmitriya-mamulii-drugoe-nebo-