ЖИЗНЬ В ЗАБВЕНИИ

18 января 2011 19.15 ПРОГРАММА РОМАНА ЧЕРКАСОВА Малый зал дома актера ЖИЗНЬ В ЗАБВЕНИИ США, 1994, 1:30 ТОМ ДИ ЧИЛЛО Режиссер (его играет Стив Бушеми) пытается сделать фильм, но всё каждый раз превращается в дурдом. Стилистика «американских независимых», совмещенная с сюром в духе Бунюэля и чисто киноманским юмором самого отменного качества. Официальный сайт Фильм снят в черно-белом изображении, и рассказывает он о тех, кто снимает кино. Стив Бусеми в роли режиссера снимающего психологическую, малобюджетную драму. Показан весь тот процесс, который многим россиянам известен по мультфильму "Фильм, фильм, фильм". Дубль за дублем кто-нибудь портит съемку - или звукооператор, или оператор, или... Интересно то, что все снято в черно-белом изображении, а то, что снимают, дано в цвете. Если вы хотите узнать, что стоит по ту сторону камеры, этот фильм для вас. (Иванов М.) Рецензия Михаила Трофименкова ("КоммерсантЪ-Weekend"): Режиссеры любят снимать кино о кино, но таких этюдов о киносъемках, как "Жизнь" Тома Ди Чилло, оператора первых фильмов Джима Джармуша, прежде не бывало. Ведь о чем снимали его предшественники? О чем-нибудь патетическом, о кино как абстрактной и роковой силе, порой войне не на жизнь, а на смерть. О режиссерской импотенции ("8 1/2" Федерико Феллини), смерти ("Все на продажу" Анджея Вайды, "Американская ночь" Франсуа Трюффо) или безумии актера ("Мария" Абеля Феррары), полной гибели всерьез киношников, забывших о магической силе движущихся картинок ("Последний фильм" Дэнниса Хоппера). У Ди Чилло же никакой метафизики кино — идет съемочный процесс, не более того. Симпатичный режиссер Ник (Стив Бушеми) и дружная, но несколько невменяемая группа снимают на Манхэттене малобюджетный психологический фильм. Строго говоря, то, что они снимают,— пародия на такое кино, силящееся быть европейским. Ди Чилло доморощенные бергманы смешат не меньше, чем голливудская звезда Чад Паломино (Джеймс Легро), которого заманили на съемки, поскольку он давно мечтал о "настоящем искусстве". Работа с тупым и самовлюбленным уродом закончится тем, что группа безыскусно набьет ему морду. Но все рады этой работе, и каждый всей душой за искусство и против Голливуда, и у каждого есть что предложить режиссеру. Только вот Ник уже слышать не может их рацпредложения. Звукооператор (Мэтью Грейс) упорно лезет в кадр с микрофоном, потому что, по его мнению, граница кадра все время меняется, очевидно, сама по себе. Ник полагает, что меняется она в результате потребления парнем тайской дури. Оператор Вольф (Дермот Малруни), мачо-волчара, именно тогда, когда удается лучший дубль, убегает в туалет поблевать, потому что еще один невинный идиот напоил группу просроченным молоком. Вообще-то Вольф и без молока чересчур ранимый. Если духи подруги (Даниэль фон Зерник), ассистентки Ника, попадают ему в глаз, он цепляет черную повязку и упорно смотрит в объектив именно завязанным глазом. Кадр из фильма "Жизнь в забвении" Кадр из фильма "Жизнь в забвении" Кадр из фильма "Жизнь в забвении" Ну да, когда б вы знали, из какого сора растет кино, не ведая стыда,— смысл фильма сводится к этому. Мораль хлипкая, но Ди Чилло — режиссер не великий, зато умный, тактичный, играющий с полутонами. И даже банальное утверждение, что кино — это электрический сон наяву, звучит в "Жизни" не пошло. Из трех глав фильма две оказываются снами Ника и актрисы Эллен/Николь (Кэтрин Кинер). Но именно они выдержаны во вполне реалистической манере. Абсурд в этих главах чисто бытового свойства, но пустячные недоразумения, накапливаясь, приводят к катастрофам. Третья же глава вроде бы не сон, но снимают герои в ней как раз эпизод сна, интеллектуальный китч в декорациях а-ля Рене Магритт с участием карлика Тито (Питер Динклейдж), злобной, скандальной твари, при первом же появлении грозящейся оторвать Вольфу яйца. Его претензии к Нику не уступают хотя бы легендарной перебранке о "складе мертвых ниггеров" из "Криминального чтива". В самом деле, какого черта в сценах сна всегда участвуют карлики! Вот самому Тито, например, карлики никогда не снятся. И никому из съемочной группы наверняка не снятся. И ведь прав маленький пакостник, которого даже побить нельзя — неполиткорректно. Спасти фильм может только чудо, и это чудо происходит благодаря сбежавшей из психушки маме Ника (Рика Мартенс), но герои уже настолько отчаялись довести дело до конца, что относятся к чуду как к самой естественной на съемочной площадке вещи.