ТРЕТЬЯ МЕЩАНСКАЯ

13 ноября 2010 19.15 ОТБОРНЫЕ КАДРЫ. КЛАССИКА. ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА ОТ МИХАИЛА КУПЕРБЕРГА Малый зал дома актера ТРЕТЬЯ МЕЩАНСКАЯ СССР, 1927, 1:15 АБРАМ РООМ Блистательный пример советского «бытового» фильма, вызвавшего переполох в СССР и восторг на Западе (там этот фильм демонстрировался под названиями «Любовь втроем», «Диван и кровать»). Один из ведущих советских режиссеров отважно объединил лиризм, эксцентрику и гротеск. Сейчас фильм воспринимается как яркое и точное документальное свидетельство о Москве 20-х годов. Фильм послужил основой для римейка Петра Тодоровского «Ретро втроем», но значительно превосходит его по своим художественным качествам. «ТРЕТЬЯ МЕЩАНСКАЯ («Любовь втроем»)», СССР, Совкино (Москва), 1927, ч/б, 74 мин. Мелодрама. Годы НЭПа. Типичная ситуация любовного треугольника. Одна из самых рискованных советских мелодрам о новом быте. Первое название картины — «Любовь втроем». На Западе она шла в прокате под названием «Трое в подвале», в Германии — «Кровать и софа». Картина пользовалась большим успехом, однако вызвала вереницу скандалов. Сценариста Виктора Шкловского упрекали в том, что он проявил бестактность по отношению к Маяковскому и Брикам, которых он хорошо знал. Фильм назвали аморальным, и к концу 20-х годов лента была запрещена. К 80-летию Абрама Роома картина была вновь показана московским зрителям. Первая роль в кино Марии Яроцкой (медсестра). Фильм сохранился без одной части. Позже Госфильмофондом РФ была найдена в Болгарии отсутствующая часть и сформирована новая копия фильма. Третья Мещанская (фильм) [править] Материал из Википедии — свободной энциклопедии Текущая версияТекущая версия (не проверялась) Перейти к: навигация, поиск Третья Мещанская Жанр Мелодрама Режиссёр Абрам Роом Автор сценария Абрам Роом Виктор Шкловский В главных ролях Николай Баталов Людмила Семёнова Владимир Фогель Оператор Григорий Гибер Кинокомпания «Совкино» (Москва) Длительность 74 мин. Страна СССР Год 1927 IMDb ID 0018505 Выход фильма «Третья Мещанская» «Третья Мещанская» («Любовь втроём») — советская мелодрама 1927 года, режиссёра Абрама Роома. Содержание [убрать] * 1 Сюжет * 2 Подготовка к съёмкам * 3 В ролях * 4 Съёмочная группа * 5 Технические данные * 6 Метафоры o 6.1 Карты o 6.2 Графин с водой * 7 Интересные факты * 8 Ссылки [править] Сюжет Годы НЭПа. Из провинции в Москву приезжает печатник Владимир и временно поселяется в комнате своего фронтового друга Николая на 3-й Мещанской улице. Людмила, жена хозяина, увлекается гостем, который с ней, в отличие от мужа, очень любезен. Она не скрывает от Николая своей привязанности к Владимиру — и теперь они будут жить втроём… Отношения между троими запутываются. Через некоторое время выясняется, что Людмила ждёт ребенка, и непонятно, кто же его отец. В конце концов Людмила бросает мужчин в квартире, садится в поезд и уезжает из Москвы. [править] Подготовка к съёмкам Во время обеда в столовой кинофабрики на Потылихе сценарист Виктор Шкловский рассказал Роому сюжет для небольшого сценария. До этого этот же сюжет Шкловский предлагал режиссёру Юрию Таричу, но тот его не взял. Шкловский почерпнул историю на страницах "Комсомольской правды". Газета рассказала, как в родильный дом к молодой матери пришли два отца её новорождённого сына, потому что она одновременно была женой обоих. Герои публикации были молодые люди, комсомольцы, рабфаковцы. Они называли это любовью втроём, заявляя, что любовь комсомольцев не знает ревности. Абрам Матвеевич Роом почувствовал, что в этом сюжете есть простор для актёров. Сценарий писался сначала в Москве. Но закончить его не успели: Роом срочно выехал в Крым на съёмки документального фильма "Евреи на земле". Режиссёрский сценарий о любви втроём был написан им в скором поезде Москва-Севастополь. Причём из-за тесноты Роом работал стоя. [править] В ролях * Николай Баталов — Николай * Людмила Семёнова — Людмила * Владимир Фогель — Владимир * Мария Яроцкая — медсестра * Леонид Юренев * Елена Соколова [править] Съёмочная группа * Авторы сценария: Абрам Роом и Виктор Шкловский * Режиссёр: Абрам Роом * Оператор: Григорий Гибер * Художники-постановщики: Василий Рахальс и Сергей Юткевич [править] Технические данные * Чёрно-белый, немой * Премьера - 15 октября 1926 года [править] Метафоры [править] Карты Женщина взяла карты — посоветоваться с судьбой, погадать. Карты послушно легли на стол - дама червей в окружении разномастных королей. Задумалась женщина, молча смотря на карты. Рука мужчины берёт короля червей и, повернув карту рубашкой вверх, накрывает им даму. Следующий кадр - на кровати, не раздевшись, даже не сняв башмаков, неудобно подогнув ноги, спит мужчина. Рядом женщина. Она не спит. Порыв ветра распахнул окно, разметал карты на столе. [править] Графин с водой Муж, покинувший было комнату на Третьей Мещанской, вынужден вернуться на диван. Затаился в качалке Николай. Не спит на кровати за ширмой Людмила. Тихо. Взгляд Николая останавливается на белом экране ширмы. Там, за ним, лежит его жена, бывшая жена, но всё ещё любимая, желанная женщина. Вздохнул, отвёл глаза. На столе графин с водой, прозрачно светящиеся стаканы; заколебалась вода в графине. Следующий кадр - на ширме аккуратно развешена одежда Николая: подтяжки, брюки, рубаха. Медленно качается опустевшая качалка. [править] Интересные факты * На Западе фильм шёл в прокате под названием «Трое в подвале», в Германии — «Кровать и софа». * Первая роль в кино Марии Яроцкой. * Сценариста Виктора Шкловского упрекали в том, что он проявил бестактность по отношению к Владимиру Маяковскому и Брикам, которых он хорошо знал и использовал в качестве прототипов героев фильма. * В 2007 году на Московском книжном фестивале в ЦДХ впервые был представлен новый саундтрек к фильму, написанный и озвученный Псоем Короленко. После этого музыкант неоднократно выступал в роли тапёра к «Третьей Мещанской», а отдельные композиции из саундтрека прочно вошли в его концертный репертуар. Возможно самый "не советский" советский фильм 20 годов. И дело вовсе не в теме "любви втроем", хотя сюжет действительно своеобразен. Шкловского потом обвиняли в намеренном использовании истории Маяковского и Брика, благо он был хорошо знаком с обоими. Дело в другом, своей камерностью и легкостью фильм напоминает довоенную французскую киношколу. Киноимпрессионизм. Даже монтаж скорее напоминает не советскую "диалектическую" школу, а французскую "кинетическую". Тот же упор на движение поездов, машин и станка, чередование света и тени и текущую воду. Связанные в основном персонажем Фогеля. Можно сказать, что фильм о противостоянии движения и стагнации, причем в роли места, где останавливается время, выступает обычная советская семья. Человек попадает в семью фронтового друга, начинает роман с его женой, для которой он становится буквально глотком свежего воздуха. Но быстро застывает и становится копией своего друга/соперника. Сценарий Шкловского великолепен и вполне сравним с моим любимым у него сценарием к По Закону. Шкловский вообще великолепен во всем, авангардист и формалист, один из лидеров "Леф", и, заодно, ветеран войны и бывший эсэр. Как уцелел, неясно. Еще меня поразило, как хорошо Роом пользуется индексами и символами, у него каждый эпизод выстроен так, что хочется аплодировать. Особенно это касается "эротических" сцен, он ухитряется передать секс через намеки, вроде эпизода с гаданием, где рука кладет карту с валетом лицевой стороной на открытую карту с дамой. Или эпизод с свистящим чайником в момент прихода "бывшего" мужа. Но все это можно сказать и про любой другой эпизод, выделю только совершенно гениальную сцену в клинике для абортов. Актеры играют столь же хорошо, как Роом снимает, а Шкловский пишет. Особенно порадовал Фогель. Хотя и про Баталова не могу сказать ничего плохого, так же как и про актрису "фэксов" Людмилу Семенову. Похоже, уже к концу 20-х годов сложилась великолепная советская актерская школа, в последствии ставшая безусловной гордостью отечественного кино. И самое интересное - финал. Авторы потом говорили, что они все завершили на полуслове, бегством жены, по элементарной причине - им было больше нечего сказать. Но выглядит это скорее как передача эстафеты, железная дорога и мчащиеся перед лицом Людмилы телеграфные столбы напоминают про начало фильма, сцену с приездом Владимира в город. Словно энергия передалась от сломавшегося человека к его любовнице, продолжившей путь. В Третей Мещанской очень остро ощущается переломный момент в истории страны. Революция кончилась. Начинается застой. И в данном случае "застывают" бывшие красноармейцы. Сергей Кудрявцев 9.5/10 Лирико-социальная комедия Можно было бы опрометчиво заявить, что появление такого фильма, явно нетрадиционного для советского кино (в том числе — и для 20-х годов, революционно-новаторских в отечественном искусстве), оказалось возможным уже на излёте «эпохи нэпа», так сказать, в его осеннюю пору. Другое название картины — «Любовь втроём» — словно выдаёт вольный, разгульный характер жизни общества в ситуации экономической (а значит — и моральной) свободы, что было метафорически заклеймено в одной из лент того периода — «В угаре нэпа». Но следует вспомнить, что уже в преддверии самого глухого времени в истории страны, а именно — в 1936 году, тот же Абрам Роом снял фильм «Строгий юноша», который вовсе не поместился ни в одну из клеток искусства социалистического строительства, нарушая формирование Большого Стиля сталинского ампира какими-то декадентскими вывертами. Между прочим, «Строгий юноша» был создан по сценарию Юрия Олеши, в котором заметна перекличка с его гениальной «Завистью», писавшейся как раз в те годы, когда и вышла, вызвав бурную дискуссию, картина «Третья Мещанская». Спор, в конечном счёте, сводился к тому, имеет ли право «освобождённая женщина при социализме» самостоятельно решать свою личную, семейную и общественную судьбу, преодолевая домостроевские, мещанские представления о браке и непременной зависимости от мужчин. Героиня Людмилы Семёновой (кстати, все трое участников «любовного треугольника» были названы именами актёров) делала свой финальный выбор не в пользу одного из двух мужчин, так и не преодолевших прежние предрассудки о взаимоотношениях в семье, а ради того ребёнка, который ещё должен у неё родиться — и совсем не важно, от кого из них, поскольку он будет сыном страны. Однако этот злободневный пафос социалистической эмансипации спустя десятилетия, несомненно, уступает другому, интуитивно почувствованному авторами подспудному мотиву «нового общежития» — более лиричному, трогательному и даже немыслимо смелому из-за стремления троих героев сохранить не только уважительные человеческие отношения друг с другом, но и по-прежнему с нежностью и искренней доверчивостью сосуществовать вместе в одной комнате. Конечно, это любовь втроём, по-французски — ménage à trois, однако акцент надо бы сделать всё-таки на слове «любовь». Один из сценаристов Виктор Шкловский был дружен с семьёй Брик и Владимиром Маяковским, которых связывали долголетние запутанные отношения, которые являлись, в том числе, предметом для досужих разговоров. Вот и в ещё одном рассказе «про это» куда больше деликатности и такта, чем, может быть, в сотнях советских кинолент на так называемую семейно-бытовую тему, ибо просто любовь с разрешения парткомов различного уровня могла появиться в кино только в гипотетически-вопросительном качестве: «А если это любовь?». 1996